Личная война полковника Петрушина
Окончание. Начало в N 89.
«Тюменский курьер» завершает интервью с военным историком, заместителем начальника регионального управления ФСБ по Тюменской области полковником Александром Петрушиным. Разговор о том, кому нужна правда о Великой Отечественной войне.
— Коснемся той же «Молодой гвардии». Малюсенький город Краснодон. А ведь в войну дал двадцать Героев Советского Союза. Из них молодогвардейцев только шесть человек. Остальные это звание получили на фронте. Разве подвиг молодогвардейцев будет ниже, если признать: ну не руководила ими партийная организация? Сами они, сами эти ребята выступили против унижения оккупации. Ну, не смогли они справиться с такой мощной карательной машиной, которая была отлажена у гитлеровцев, были раскрыты и погибли. И акций у них больших не было — распространяли сводки «Совинформбюро». Зато протест был. Но -кому-то обязательно надо было, чтобы обком заседал. А что, если обкома нет? Подвиг жиже?
— Все юно от партии и все принадлежало ей. В том числе и подвиги… Хочу предложить еще одну тему. Не так давно напечатано, что подвига 28 панфиловцев не было, что журналист Кривицкий не разобрался, написал по заказу… Мы обсуждали это с моими студентами. Я просил их вернуться мысленно в осень 1941 года. Враг стоит у Москвы. Нужны были примеры героизма. Не эти, так другие. А как бы вы оценили эту ситуацию? Тоже выясняли, что воевали не те, награждены не те, похоронены не так и не там?
— Я бы писал так, как писали в сорок первом году. Правду нужно писать только через 60 лет после начала Великой Отечественной войны. А тогда нужна была действительно победа. И журналистика внесла, кстати, немалый вклад в это дело. Ведь журналисты свои корреспонденции не в теплых кабинетах писали, не вам мне это говорить.
— Сергей Борзенко, военкор «Правды», поднимал пехоту в атаку, стал Героем Советского Союза.
— А Аркадий Петрович Гайдар — ему-то это было зачем? Он давно был списан с военной службы. И тогда он со своей группой уже вышел из окружения, где погибло командование Юго-Западного фронта, и вернулся обратно, чтобы вывести других… Но вернемся к вашему эпизоду. 8-я гвардейская дивизия под командованием Панфилова была. Под Москвой-то мы победили. А враг стоял у ворот Москвы…
— 16 октября на подольском направлении между немецкими войсками и столицей не было ни одного советского солдата. Туда бросили курсантов трех подольских пехотных училищ. Почти все они погибли. Ровно 30 лет назад, 22 июня 1971 года, мне об этом рассказывал бывший член военного совета МВО генерал Телегин…
— Это действительно так. И я думаю, задача журналистики, с которой прекрасно справились и «Красная звезда», и другие, показать бойцам и командирам, что этих брешей на фронте нет. Что их фланги кто-то надежно прикрывает.
— Можно представить, что чувствовал бы солдат, знающий, что он противостоит фашистам в одиночестве… А так, как писали в то время, что наутро «вышли как всегда «Известия» и «Правда», и «Красная звезда»… Александр Антонович, вы — человек хорошо информированный. Но есть ли такой архив, куда вам больше всего хотелось бы заглянуть?
— Я реалист. Разброс, правда, большой. От истории белого движения до колчаковского золота, которого мы пока — в двух экспедициях — не нашли, но я уверен, что найдем в третьей. Но все-таки в последнее время я сосредоточился на теме Великой Отечественной войны. Даже тот скромный архивный фонд, который раньше был недоступен исследователям, я имею в виду фильтрационный материал на тюменцев, которые по разным причинам оказались в плену, дает очень интересные сведения. На основании этого я старался показать правду о войне.
Вот у нас хорошо известна 368-я Печенгская дивизия. Она хорошо воевала, но — ведь ей просто повезло. Потому что рядом, в Шадринске и на территории Челябинской области плюс наши Упоровский и Исетский районы, формировалась 367-я стрелковая дивизия. А ей не повезло. Она попала на Карельский фронт и была полностью уничтожена финнами. Челябинские студенты выезжают на места боев, встречаются там с финскими ветеранами, и те показывают, где лежат все наши там, у кого-то сквозь скелет березка проросла. Они уже собрали большую часть останков, привезли камень гранитный с Урала и установили.
Это философия войны — кому-то повезет, а кому-то нет. Среди фильтрационных материалов больше всего документов на воинов 29-й дивизии. Была у нас такая дивизия, которая в литературе не упоминалась вообще. Сформирована в Ишиме и полным составом — 12 тысяч человек, в основном 1923-1924 годов рождения, — вступила в бой на дальних подступах к Сталинграду и погибла в течение нескольких дней. Часть погибла, а остальные оказались в плену. Вышло из окружения всего около семисот человек. В числе этих семисот была как раз Валерия Гнаровская, но Героем она стала уже потом.
— Начало лета 1942 года…
— Вся дивизия была разбита. Там было очень много девушек, они прошли Равенсбрюк, другие концлагеря. Сейчас некоторые из них живут в Ишиме, там сделали свой музей. В 1992 году, к 50-летию Сталинградской битвы, я напечатал об этом очерк, и тут началось такое…
— В вашем очерке оказалось героизма мало?
-Да.
— А разве на самом деле героизма было мало?
— А как вы думаете, если эта дивизия, вооруженная винтовками и практически необученная, сдержала армию Паулюса на дальних подступах к Сталинграду? Дала возможность хотя бы в городе закрепиться… Это что -не героизм?
— Я думаю, что героизма, не попавшего на скрижали, не врезанного в мрамор и не отлитого из меди, было куда больше, чем официально освященного.
— Возьмем тот же подвиг Валерии Гнаровской. Даже в книге «Герои земли тюменской» написано, что она спасла штаб полка или еще чего-то. Раньше ведь даже наградные документы подводили под символы. А на самом деле она спасла раненых бойцов медсанбата. Я нашел докладную записку оперуполномоченного НКВД этого соединения. Спрашивается: что это за штаб, если его девчонка, санинструктор девятнадцати лет, спасает? Хоть я, как вы говорите, полувоенный-полугражданский, но представляю, где штаб. В тылу он. Далековато от передней линии обороны. А она спасла раненых пацанов, фактически бросившись под «тигр». Для меня, например, ее подвиг намного значимей, чем этот штаб, в котором было великое множество военных людей.
Я — противник, чтобы солдат и офицеров делили по партийной принадлежности, по национальной. У меня какое-то чувство неловкое, когда во всех этих книгах подсчитывают Героев Советского Союза: сколько русских было, сколько белорусов, сколько татар, сколько евреев…
Я понимаю, что хотят показать, что все нации и народности героически сражались. А эти — что в первых арифметических рядах — сражались более героически? И я считаю, что тут на первый-второй-третий делить не надо. Они все были солдаты одной войны. Кому-то повезло. А кому-то нет.
— Так все-таки — героизма было сколько?
— Документы свидетельствуют, что героизма было много. Но опять же какого героизма? Вот такой факт — сейчас говорят, что Иосиф Виссарионович — великий полководец всех времен и народов. В какой-то степени да, в какой-то степени — нет. И Георгий Константинович — тоже великий полководец. А, с другой стороны, слова того же маршала Eременко, да и история свидетельствуют, что Жуков без десятикратного перевеса в силах не начинал наступления.
— Из ваших публикаций просматривается, что вы не очень жалуете прославленного маршала.
— …Мы с вами говорим в день памяти и в день 60-летия начала Великой Отечественной войны, когда повторяются привычные постулаты типа «на нас напали неожиданно…», «мы ничего не знали…». Неправда. И знали, и ведали, но решение принимал один. Eще не верховный главнокомандующий и не нарком обороны, а генеральный секретарь. Он ошибся. Думал, что переиграет Гитлера, а получилось по-другому, и в котлах сорок первого года погибла практически вся кадровая Красная армия. Но ведь он не взял ответственности на себя. Поступило указание «наказать виновных», которые виноваты не были. Их расстреляли по разнарядке. Взяли командующего Западным фронтом Павлова, начальника штаба Климовича и — что обидно — нужен был по разнарядке командующий армией. И под эту разнарядку попал командующий третьей армией Коробков, который, кстати, уже вышел из окружения. Историки считают его наиболее талантливым командиром первого этапа войны. Значит, не повезло?
— Александр Антонович, вы не устали от войны?
— Зато я сейчас хорошо разбираюсь в военных премудростях того времени. Я уже знаю, какая дивизия, на каком фронте, сколько формирований было. У меня много переписки, и случается, ветераны пишут, что такой-то дивизии не могло быть там, где я указываю. Я им очень тактично отвечаю, что эта дивизия не вашего, не победного формирования, а первого. А ваше формирование, с которым вы удачно закончили войну, было, например, пятым.
— Мне рассказывали ветераны 150-й Идрицко-Берлинской, как к ним в дивизию приходили запросы о людях, которых они никогда не видели в батальонах и ротах…
— Под Харьковом было второе формирование 150-й, а третье сражалось под Великими Луками в составе шестого Сибирского корпуса, тоже неизвестный факт, там много сибиряков погибло, но факт этот стерли из истории. Сейчас там собирают останки (из Тюмени уже пришли деньги), их захоронят в центре Великих Лук. А Берлин брал уже четвертый состав, когда номер «освободился».
— И последний вопрос: что вам сейчас хочется написать?
— Не удивляйтесь — я переписал бы все мемориальные доски в городе Тюмени. У меня спор произошел, когда заказывали доску на доме, где жил Герой Советского Союза танкист Бугаев, с организацией, которая занимается охраной памятников. У них, оказывается, утвержден текст: «В этом доме жил с такого по такой-то год…». На бугаевской доске мы уклонились от этого штампа. Написали, как душа велела. И люди читают.
— …Я читал где-то о кладбище английских десантников: «Здесь лежит Джонни, у него были голубые глаза, девушки его любили…»
— Эти вывески лучше нравоучительных лекций о патриотизме. А ведь есть и доска в память о Кондратьеве, у которого, когда он попал в тюрьму, звезду забрали, а потом, как судимость сняли, дали другую. Он был бронебойщиком и последним Героем Советского Союза военного времени в воздушно-десантных войсках. Вот об этом надо писать на мемориальных досках. Историю мы переписываем не для уныния, а для гордости.
***
фото: