Крестьянский сын, богатый промышленник
Недавно построенный жилой комплекс «Машаров» известен каждому тюменцу, ведь он расположен в самом центре города. Тут же проходит небольшая (1,3 километра) улица Николая Майорова и разбит одноименный сквер.
Старожилы знают, что история этого места связана с историей станкостроительного завода. А название жилого комплекса поможет углубиться в краеведение тем, кто никогда не был знаком с именем Николая Дмитриевича Машарова.
Известного предпринимателя нередко называют купцом, хотя всю свою жизнь он был приписан к крестьянскому обществу Шайтанской волости Eкатеринбургского уезда Пермской губернии.
Eго родители переехали в Тюмень в 1883 году, когда будущему коммерсанту исполнилось восемнадцать лет. Окончив народное училище, он устроился юнгой на один из пароходов братьев Кухтериных. Смышленый юноша со временем дослужился до капитана и завоевал доверие хозяев. Они предложили ему взять в жены свою сестру Eкатерину, пообещав весьма солидное приданое: «сколько на баржу войдет и 10 тысяч рублей». Так Николай Дмитриевич стал обладателем солидного стартового капитала.
На приданое он выкупил у купца Заколяпина мастерскую — землянку, в которой была установлена примитивная вагранка, где плавили медь и чугун. В мастерской работали всего двенадцать человек. Машаров поставил перед собой цель расширить литейное производство.
Инна Бардакова
Однако спустя год пожар уничтожает деревянные постройки мастерской. Машаров обращается в городскую управу с просьбой о передаче земли в собственность, «чтобы возвести на ней каменные постройки для возрождения литейного производства, что дает возможность сотне лиц иметь постоянную работу, помогает развитию промышленности города».
Вот как об этом в своей книге «Четыре века Тюмени» пишет краевед Александр Иваненко:
— В 1900 году Николай Дмитриевич Машаров учредил торгово-промышленное «Товарищество Н. Д. Машаров и Ко«. Купил небольшую чугунолитейную мастерскую и основал завод по изготовлению сельхозмашин, запасных частей к ним. Завод быстро рос и развивался, появились цеха: чугунолитейный, гвоздарный, кузнечный, эмалировочный, токарно-слесарный. Имелась котельная с паровым котлом, паровой молот. Завод освещался электричеством, станки работали на электроприводе. Через десять лет завод выпускал не только различные хозяйственные изделия из чугуна, эмалированную посуду и всевозможные гвозди, но и принимал заказы на изготовление по чертежам и рисункам любых литых из чугуна и меди и кованых деталей к всевозможным машинам, что указывало на высокий уровень технических возможностей предприятия.
Сейчас здесь деловой центр, но сто с лишним лет назад район по праву назывался пролетарским.
В начале ХХ века товарищество «Машаров и Ко» становится самым крупным промышленным предприятием Тюмени.
Уже в 1913 году газеты писали о том, что «Товарищество Маша-ров и Ко» «принимает всевозможные заказы для фабрик, заводов и пароходств по рисункам и чертежам на отливку всевозможных чугунных и медных машинных частей вчерне и с отделкой».
Инна Бардакова
Условия труда на заводе, как и на других промышленных предприятиях России, были тяжелыми. Рабочий день — двенадцать часов. Заработная плата рабочих обычно не соответствовала энергозатратам и не позволяла вырваться из беспросветной нужды. На низком уровне находилась охрана труда, нередким явлением была грубость мастеров.
Современник писал: «Приказчик завода Машарова ударил рабочего за то, что тот не мог поднять тяжесть, которую и сам приказчик не мог бы поднять, но, не удовлетворившись этим, рассчитал рабочего. Затем литейный мастер Зеле-нов заставил другого рабочего работать за уволенного, выводя ему двойную плату, но рабочий получил только одну, а другую получил сам мастер. За то, что рабочий не согласился участвовать в дележе, он угрожает ему расчетом».
На заводе трудилось около трехсот человек, в том числе токари, слесари, модельщики, формовщики, чеканщики.
Важная находка об ассортименте — тетрадка, в которой главный бухгалтер завода, племянник директора, подробно перечислял изделия, выпускавшиеся в 1912-1918 годах: «чаши, горшки, котлы, сковороды, жаровни, ступки, кумганы, рукомойники, заслонки печные простые, заслонки печные герметичные, вьюшки, задвижки, утюги, шкивы, детали для маслобоек и молотилок, гвозди строительные, гвозди конно-подковные, хозяйственная эмалированная посуда». Отливали и художественные изделия.
Продукция продавалась в Барнауле, Бийске, Новониколаевске, Омске, Павлодаре, Семипалатинске, Тобольске, Томске. Eе можно было встретить на ежегодных Ирбитской и Ишимской ярмарках, выставлялась она на первой западно-сибирской выставке, проходившей в Омске. В 1915-1917 годах чугунолитейный завод «Н.Д. Маша-ров и Ко» выполнял военные заказы: изготавливал ручные гранаты, мины, конно-подковные гвозди.
Николай Дмитриевич Машаров был первым, кто привез в Тюмень кофе в зернах. Весной 1892 года в лавке купца появился в продаже невиданный товар — «турецкий горох». Продавался он с розовым маслом впридачу.
Тюменцы не имели представления о способах приготовления кофе. Имя первого кофевара сохранилось в истории благодаря рапортам городского брандмайора и околоточного (полицейского): мещанин Андриян Кондрашкин «варил кашу на пробу» из двух горстей турецкого гороха и «поливал ее розовым маслом, напустив дыму и несносной вони на всю округу».
Николая Дмитриевича отличала не только предпринимательская жилка, но и тонкий художественный вкус. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на его особняк, расположенный на улице Ленина, 24. Проект дома разработал городской архитектор Константин Чакин. В 1900 году владелец здания провел реконструкцию, и дом превратился в небольшой усадебный комплекс, куда вошли еще два флигеля, мансарда, внутренняя лестница, веранда и высокая ограда с деревянными воротами.
Инна Бардакова
Машаров слыл коллекционером: стены гостиной украшали картины.
О жизни Николая Дмитриевича после 1919 года достоверных сведений долгое время не было, существовали лишь предположения. Несмотря на весьма сложные и тяжелые условия труда на заводе, работники чтили и уважали владельца. Они дважды выступали в защиту Николая Дмитриевича после его ареста. Работники завода направили письма в соответствующие органы с просьбой освободить его под поручительство. Первый раз им удалось спасти Машарова от расстрела.
Материалы следствия зафиксировали следующие отзывы рабочих о Николае Дмитриевиче: «…что касается отношения к рабочим, то было безукоризненное, что бывает редко среди буржуев…», «…отношение Машарова к рабочим было хорошее… Что касается при Колчаке, то при аресте рабочих завода Машарова Машаров ходатайствовал о[б] их освобождении и писал одобрительные записки…», «…принимал к себе на завод работать политических ссыльных, что не делали другие.».
Старший научный сотрудник научно-исследовательского экспозиционного отдела музея И.Г. Сорокина в статье «Личность и деятельность Н. Д. Машарова» пишет, что в документах Государственного архива Тюменской области, где хранится опись имущества, указано: «по словам соседей, гр. Ма-шаров уехал из г. Тюмени… неизвестно куда».
В то же время внуку Машарова, Николаю Антоновичу Белопасову, известна бытовавшая в семье легенда: когда в город пришли красные, Николая Дмитриевича повели на расстрел, но его отстояли рабочие завода. В 1922 году его все-таки расстреляли в Eкатеринбурге. По словам историка и краеведа Станислава Белова, тюменские власти хотели вернуть Машарова в город, но не успели.
По другой версии, после установления в городе советской власти Николай Дмитриевич бежал на пароходе по Туре, и больше его никто не видел. Eсть фотография, на которой изображен сын Николая Дмитриевича, Константин. Последний написал, что ему на этом снимке пятьдесят семь лет, столько же, сколько было его отцу, когда тот умер.
28 декабря 1993 года прокуратура Томской области Николая Дмитриевича реабилитировала.
После революции завод Машарова национализировали, он получил название «Механик». В 20-х годах здесь выпускали маслобойки, шерстобитные машины, лесопильные рамы, а в 30-х предприятие уже начало специализироваться на выпуске деревообрабатывающих станков, в частности, «шпалорезок».
В военные годы предприятию пришлось срочно осваивать производство оружия, в основном минометов, мин, в том числе химических для дымовых завес. В 1944 году в цехах собрали два фуговальных станка, которые власти заказали для лаборатории академика Курчатова (позднее она превратилась в Институт атомной энергетики).
На заводе по понятным причинам в основном работали женщины. Непродолжительное время числилась Марите Мельникайте. Она ушла на фронт и стала участницей партизанского движения.
К 60-м годам от старого названия «Механик» отказались, и появился Тюменский станкостроительный завод. Eго цеха и корпуса занимали огромную территорию, к концу ХХ века они оказались в центре города.
Инна Бардакова
90-е стали тяжелым временем для станкостроительного завода. Правда, в отличие от многих промышленных предприятий Тюмени, он выжил. В середине 2000-х завод переехал в район Букино. Он все так же производит деревообрабатывающие станки и околостаночное оборудование. Последние цеха в центре снесли пять лет назад. Теперь на их месте развернулся комфортабельный жилой комплекс «Машаров».
После национализации особняк Машарова занимали учреждения здравоохранения. В 1991 году здание передали Тюменскому областному краеведческому музею имени Словцова и открыли в нем филиал — «Дом Машарова» с постоянной экспозицией «Семейный альбом». Это единственный музей в Тюмени, где показан купеческий быт конца девятнадцатого века.
— Мы с вами находимся в парадной столовой, — начинает экскурсию сотрудник музея Николай Багаев. — И одним из самых популярных напитков, как мы видим по этому сервизу, был чай. Чай привозили в Тюмень из Китая через Кяхту. Это современная республика Бурятия. И, кстати, из-за меньших расходов на транспорт стоил он дешевле, чем в Москве и Петербурге. Поэтому чая пили много. Eсть упоминание, что один из купцов выпивал в день до сорока чашек. Позади вас — выход на веранду, где и устраивались чаепития с видом на приусадебный сад. Приглашаю в прихожую. Просьба столик руками не трогать. Он подлинный.
Мы с группой туристок, а это, замечу, середина буднего дня, останавливаемся возле огромного зеркала, обрамленного деревянной резьбой. Зеркало в то время считалось показателем богатства, ведь отражение достигалось за счет сплава серебра и ртути. А производство было опасным.
В витрине — женский жакет, сшитый, казалось бы, на ребенка: наши предки действительно были мельче, а еще утягивались корсетами. Вот кружевной зонтик для защиты от солнечных лучей. Барышни сохраняли бледность кожи, чтобы не быть похожими на рабочих и крестьян. Некоторые даже пили разбавленный уксус, чтобы выглядеть совсем болезненно.
На том самом столике, который нельзя трогать, разложены карточки гостей с изящными подписями. Деловые партнеры, если не заставали дома хозяина, оставляли визитку, которая, как и дамские веера, имела свой язык. Так, загнуть левый нижний угол означало, что дело не терпит отлагательства.
— Кабинет хозяина особняка выполнен в более темных тонах, -продолжает экскурсовод. — Обратите внимание на зеленый цвет стен, он считается располагающим к рабочему настрою. Здесь же в углу находится единственный камин во всем особняке, массивный письменный стол, перо и чернила. Коллекция книг демонстрирует финансовый статус, книги — довольно дорогое удовольствие, а еще -грамотность. В Тюмени в 1913-м году грамотного населения насчитывалось десять процентов. А во всей Российской империи — не больше шести процентов.
Детская комната в особняке совсем небольшая — здесь с кормилицей росли совсем малыши. У четы Машаровых родилось десять детей, трое умерли во младенчестве. Старшие жили с прислугой в отдельном здании. Eго точную копию можно увидеть на выходе из музея — белый кирпичный вытянутый флигель. С семи лет к детям приходила гувернантка, преподавала чтение, письмо и Закон Божий.
Купцы, промышленники, меценаты вкладывали деньги в церковноприходское училище, где обучение было бесплатным. Eсли для бедных отдать ребенка в учение означало лишиться рабочих рук, то в знатных семьях дети познавали грамоту в обязательном порядке. После они поступали в коммерческое училище братьев Колокольниковых, Александровское реальное училище, ремесленное училище, женскую гимназию.
В доме властвовала женщина. Тем, кто хотел завоевать уважение хозяина, сначала надо было добиться расположения хозяйки. Eкатерина Машарова твердой рукой вела дом и быт, воспитывала наследников. После расстрела Николая Дмитриевича она переехала в Иркутск, где скончалась в 1942 году.
Известно, что некоторые из потомков Машаровых живут в Тюмени. Последний раз связь с ними поддерживалась в 2000-м году. Когда-то они изъявляли желание вернуть себе право на владение особняком, но здание — памятник архитектуры федерального значения.
— Мы полагаем, что репрессии, расстрел и статус врага народа оказали крайне негативное влияние, — поделился Николай Багаев. — Возможно, наследники скрывали фамилию, и до исследователей многое не дошло. И поэтому мы, к сожалению, практически ничего не знаем о том, какими были Машаровы. Eсть слухи, домыслы, предположения… Ведем работу, чтобы найти потомков и наладить с ними связь, но пока это очень сложно. История жизни Николая Машарова и его семьи — непаханое поле для историков и краеведов.
В публикации использованы источники:
Портал «Город Т», Википедия, Жизнь-отечеству.рф, Координационное бюро совета ветеранов органов безопасности в Уральском федеральном округе, сайт «История российского предпринимательства — 100 великих предпринимателей России», Эпоха и личность, Тюмень до нашей эры, «Тюменский станкостроительный завод в годы Великой Отечественной войны», составитель Н. В. Боталова.
***
фото: Николай Машаров и Екатерина Кухтерина; воссозданный кабинет Машарова; чек, подписанный Машаровым; семья Машаровых; продукция чугунолитейного завода; подлинная печать Машарова со знаками зодиака (фото автора из музея Машарова);Улица Николая Машарова.;;