Жизнь в радиоактивном мире
Когда идешь по коридорам радиологического центра, то не возникает ощущения, что находишься в больнице. Несмотря на белые халаты вокруг.
В больнице обязательно должен быть тот запах: лекарств — не лекарств… Неприятное ощущение само всплывает в памяти. А здесь этого нет. Может быть, потому, что радиация не пахнет?
Первый этаж. Просторно. Холл не перегружен мебелью. Дамы из регистратуры улыбаются вежливо. Здесь не бывает пациентов случайных или записавшихся не к тому врачу. Не бывает очередей и скандалов. Так чего им сердиться?
В наши дни многие виды онкологических заболеваний успешно поддаются лечению, но большинство людей по-прежнему уверены, что диагноз «рак» переводится как «смертный приговор». И что полностью излечиться можно только чудом. Как в сказке: «Лети, лети, лепесток, через запад на восток. Хочу, чтоб близкий человек стал здоров!» Но наука способна творить чудеса. И пусть технологии, которыми пользуются тюменские радиологи, в Европе давно стали повседневностью, наши люди только открывают для себя их возможности.
… Второй этаж. С левой стороны коридора то и дело встречаются двери с замутненными стеклами. Видны лишь цветные силуэты находящихся внутри людей. Медперсонал называет эти комнаты «ожидальными». Там пациенты, которым введен радиофармацевтический препарат, проводят от 20 минут до двух часов. Количество времени, необходимое, чтобы вещество подействовало, зависит о того, какой орган врачи станут проверять. С помощью препаратов в рентгенологическом центре проводят два вида обследований: ФЭКТ и ПЭТ. Если максимально обобщить, то оба действуют по принципу: препарат «подсвечивает» измененные участки, благодаря чему специальная техника начинает их «видеть».
— В случае с ФЭКТ для обследования каждого органа нужно вводить свой препарат: для почек — один, для печени — другой… -объясняет врач-радиолог Александр Москалец. — На мониторе «подсветится» только один орган, зато можно будет определить в нем структурные изменения. Есть у человека в печени какое-то образование — ФЭКТ точно покажет что это: доброкачественная гемангиома или нечто худшее. ПЭТ же выявляет именно раковые клетки, причем диметром не меньше пяти миллиметров. Но сразу во всех органах и тканях, где они есть.
По словам врачей, препараты для обоих обследований хоть и радиоактивны, но дурного самочувствия (тошноты или головокружения) у пациентов не вызывают. Как не вызывает их и само аппаратное сканирование. Вот только приближаться к больному, принявшему радиофармпрепарат, не стоит — облучитесь! Даже спустя два часа после исследований пациент, вышедший из радиоцентра, должен находиться на дистанции в один метр от окружающих. Фоновое или, по-научному, естественное излучение от него будет примерно как от двух мобильных телефонов.
… Первых пациентов центр принял 16 февраля этого года, однако на полную мощность заработал только в июле. На сегодня ФЭКТ-диагностику прошли полторы тысячи пациентов, а ПЭТ — больше сотни.
— Радиоизотопная диагностика хороша тем, что мы не делаем надрезов, но получаем точную информацию о функциональной и морфологической структуре органа или образования. Никакие другие методы этого не позволяют, — говорит заведующий центром Владимир Елишев. — Да, мы — не первичная диагностика и не можем похвастаться: «Мы выявили рак на начальной стадии у двадцати человек и тем самым спасли им жизнь». К нам люди приходят уже с диагнозом. Но методики позволяют в разы сократить время, которое тратится на диагностику. И в разы же увеличивают точность. А значит, пациента начнут лечить быстрее и станут делать это правильно, — уверен он. Впрочем, тюменская радиология славится не только анализами, но и лечением. При радионуклидной терапии препараты с высокой дозировкой вводят больным раком щитовидной железы, диффузионным токсическим зобом (не онкологическое заболевание щитовидной железы — Д.Р.) или пациентам с болевым синдромом в костях при их онкологическом поражении. Всего три вида заболеваний. Зато именно на них химиотерапия действует очень слабо.
— Больных раком щитовидки к нам доставляют после операции по ее удалению, — рассказывает врач-радиолог высшей категории Наталья Аверина. — Мы действуем радиоактивным йодом на остатки опухолевых клеток и уничтожаем их. Пациент просто выпивает из маленькой ампулы прозрачную жидкость без цвета и запаха, а затем четыре дня живет в закрытой палате. Доступа туда нет — он излучает радиацию. На третьи сутки проводим сканирование и смотрим, не сохранились ли где-нибудь метастазы. А вот с костной системой все иначе. Мы уменьшаем у пациентов выраженность боли при помощи радиоактивного самария (химический элемент, металл из группы лантаноидов — Д.Р.). Его 20 минут вводят внутривенно через капельницу. Пациент на два дня становится «закрыт», и боль отступает на три-четыре месяца. Но это вид лечения- паллиативный. Болевой синдром снимает, а на возникновение новых метастаз не влияет, хоть и некоторым образом сдерживает развитие уже имеющихся. Поэтому самарий совмещают с основным лечением, направленным на подавление болезни. Но и справиться с болью очень важно,- подытоживает врач.
Кстати, в России с радиоактивным самарием работают только в Обнинске и у нас. В тюменском центре получить такую терапию успели два десятка человек, очередь расписана до февраля. Йодом пролечились 70 пациентов.
… Любовь Яковлева уже четыре дня не покидает своей палаты. Из развлечений у пожилой женщины только телевизор и те книги, что остались от предыдущих пациентов — предметы, которые «радиоактивный» больной берет с собой в стационар, выносить обратно нельзя. Будут «фонить».
— Я потому и не стала свои книги привозить, — признается нам по видеосвязи Людмила Владимировна. — Жалко. Но здесь уже неплохая библиотека собралась. Вот детектив взяла, так успеть бы дочитать. Интересно, чем кончится…
Конечно, при радионуклидной терапии пациенты не чувствуют себя отрезанными от мира. У восьми палат — общий коридор, и их временные обитатели могут общаться. Только стоять при этом нужно в метре друг от друга, иначе есть риск обоим получить дополнительное облучение. Родные и друзья могут поговорить с ними по видеосвязи. Той, что позволяет поддерживать контакт с больными врачам и сестрам.
— Обычно пациенты стараются не отвлекать меня от работы, -говорит палатная медсестра Людмила Пустовских. — Но я всю ночь перед мониторами провожу, а им порой становится скучно… И каких только тем для разговора ни находят! Меня один раз спросили: «Продается ли на рынке конина?» Часто интересуются, не знаю ли я, какое у них слово в кроссворде загадано. Особенно, если вопрос на медицинскую тему, — с улыбкой добавляет она.
Попасть на высокотехнологичное обследование не так сложно. Нужно иметь медицинский полис и направление от врача. Если помощь радиологов действительно требуется, то вы ее обязательно получите. Можно сразу обратиться в одну из центральных клиник по профилю заболевания (например, с гемангиомой печени — в первую областную больницу) или попросить помощи у участкового врача — он точно скажет, куда и к кому идти.
Но лучше, если такие серьезные медицинские манипуляции обойдут вас стороной. Все-таки любое облучение — это вред и тяжкий груз для организма.
… Радиологи начинают рабочий день рано, и к двум часам дня пациентов в здании практически не остается. Только скользят по коридорам люди в белых халатах. Кстати, лица все чаще улыбчивые и… молодые. Начиная от простых врачей-радиологов, проводящих диагностику, и заканчивая инженерами-радиохимиками и радиофизиками. Не скажешь, что эти люди каждый день сталкиваются со смертью и болезнью, которую не всегда возможно победить. Напротив, они как будто олицетворяют собой науку, устремившую взгляд в будущее. К победе. К чуду.
Лети, лети, лепесток…
***
фото: Анна Бойко -инженер-радиотехник;радиологический центр;процедурная медсестра Яна Алексеева;рентген-лаборант Зухра Исмаилова укладывает пациента на ФЭКТ