Похоронка
Официальное название самого страшного, самого проклинаемого документа военного времени — «Извещение»
Мобилизация
К лету 1941 года Вооруженные Силы СССР были крупнейшей армией мира. На 22 июня в них насчитывалось 5774200 человек. В сухопутных войсках — 4505300, в ВВС — 475700, в ВМФ — 353800, в погранвойсках 167600, во внутренних войсках НКВД — 171900. Войска располагали 117581 орудием и минометом, 24488 самолетами и 25886 танками.
В военкоматах на воинском учете состояло 19798354 военнообязанных. В Омской области, в состав которой до 14 августа 1944 года входила территория нынешней Тюменской области — 476 тысяч, без учета спецпоселенцев, которые до мая 1942 года в Красную армию не призывались.
Сталинская военная доктрина на ведение наступательной победоносной войны «малой кровью, на чужой территории» привела к тому, что высшее военное командование придерживалось мнения о достаточности сил мирного времени как минимум в течение полугода.
В общественном сознании формировалось представление о войне как об относительно безопасном и притом героическом занятии. Закладывалась уверенность, что война начнется тогда, когда мы этого захотим. «Советские люди любят воевать», — заявлял на XVIII партконференции ВКП(б) в 1939 году нарком обороны маршал Ворошилов. Мобилизационным планом предусматривалось призвать около 10 миллионов военнообязанных мужчин пятнадцати возрастов: пять миллионов направить в действующую армию и на флот, три миллиона использовать на восполнение безвозвратных потерь (убитые и умершие) и два миллиона на формирование новых частей.
О нападении гитлеровской Германии на Советский Союз тюменцы услышали по радио в 14 часов местного времени. Тогда же был объявлен Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мобилизации военнообязанных, родившихся с 1905 по 1918 год включительно» (те, кто родился в 19191922 годы уже служили по призыву в армии, на флоте или в войсках НКВД — А.П.).
В Сибирском военном округе, простиравшемся от Тюмени до Красноярска — на восток, и от Салехарда до Барнаула — на юг, из дислоцированных здесь трех стрелковых дивизий была развернута армия и направлена на Западный фронт.
Однако в первые же дни войны расходование людских ресурсов приобрело катастрофические размеры. Темп их «использования» в июне-июле 1941 года превышал один миллион человек в месяц!
В августе стало очевидным, что резервы военнообязанных, родившихся в 1905-1918 годах, исчерпаны. Принимается новое решение: призвать возрасты 1885-1905 годов рождения. Отменили все отсрочки от призыва; снизили призывной возраст до 18 лет и требования к состоянию здоровья военнообязанных; на фронт отправляли молодежь 1923-1924 годов рождения.
К ноябрю 1941 года в Тюмени и в Ишиме были сформированы 368-я и 384-я сд, а к маю следующего года — 175-я и 229-я стрелковые дивизии, а также три бригады — стрелковая и две истребительно-противотанковые артиллерийские. В Тюмени разместились три военно-пехотных училища, которые в 1941-1945 годах выпустили около 10 тысяч командиров стрелковых и минометных взводов. Столько же курсантов, не доучившись, ушли на самые сложные участки обороны: под Москву, Ржев и Харьков.
За шесть месяцев войны Красная армия потеряла убитыми, умершими от ран и болезней (безвозвратные потери) 802200 бойцов и командиров, в плену оказались 2335500 военнослужащих.
Однако первые извещения о погибших и пропавших без вести тюменцах датированы 1942 годом. Почему?
Неучтенные
По официальному признанию авторов рассекреченного исследования Генштаба министерства обороны Российской Федерации, «донесения об утратах людей и боевой техники зачастую не доходили до вышестоящих командиров и штабов, а порой и некому было доносить. Иногда в число безвозвратных потерь приходилось включать весь списочный состав соединения (а это — дивизия или бригада — А.П.) или объединения (это армия! — А.П.)». Документы множества воинских частей пропали или были уничтожены в связи с угрозой захвата их противником.
В 1941 году Красная армия потеряла 177 дивизий и 18 бригад. Не во всех уцелевших соединениях велись списки личного состава. Так, в записке в Генштаб Красной армии от 24 июня 1942 года сообщалось: «В подразделениях и частях 18-й отдельной стрелковой бригады 43-й армии Западного фронта книги для учета личного состава отсутствуют… В штабах частей 415-й стрелковой дивизии списков личного состава не имеется. Прибывшее из Сибири пополнение не учтено. Потери личного состава точно не установлены, а извещения семьям о погибших в боях не высылаются…»
Лишь 31 января 1942 года было создано в наркомате обороны СССР Центральное бюро учета потерь личного состава действующей армии, но работало оно также неудовлетворительно.
12 мая того же года Генштаб признал: «учтено не более трети действительного количества убитых … Относительно пленных и пропавших без вести ясности нет вообще.»
Ничего удивительного: 15 марта 1942 года было отменено ношение солдатских медальонов — их называли «смертными». Эбонитовые пеналы с вложением записки с персональными данными заменили красноармейскими книжками. Через месяц вообще отказались от поименного учета потерь, введя хитроумную графу «без вести пропавший».
Невозвратившиеся
«Извещения» о гибели военнослужащих на фронте, смерти от ран в госпиталях, пропаже без вести, названные в народе «похоронками», заполнялись в произвольной форме и высылались в военкоматы по местам жительства, или эвакуации родных и близких:
«Лейтенант Куприянов Александр Павлович, 1919 года рождения, командир роты ПТР отдельного пульбата 308-й стрелковой дивизии погиб 9.9.1942 г. Мать Куприянова Eвдокия проживает: Тюмень, Водобудка N 16 на Московской ул…»
«Тюменскому городскому военному комиссару. Известите гр. Байдакову Анну Алексеевну, проживающую г. Тюмень, ул. Береговая, N 109, что командир роты мл. лейтенант Байдаков Александр Михайлович, ур. Тюмени, 1922 г.р., находясь на фронте, пропал без вести 10.7.1942 г.»
«25.11.1942 г. Племянница Вяземского Алексея Александровича, г. Тюмень, ул. Крупской, 15, помощник начальника медсанбата N 380 229-й стр. дивизии Гаеер (так в похоронке. Правильно — Геер) Фаина Павловна, ур. г. Рыбинск, Ярославской области, находясь на фронте, пропала без вести 10.8.1942 г. в районе ст. Суровикино, Сталинградской обл…»
В сотнях просмотренных мною похоронок нет слов сожаления, сочувствия. Только казенные формулировки: «убит», «погиб», «умер от ран», «пропал без вести».
«Ваш муж мл. лейтенант минометного батальона 1089-го стрелкового полка 322-й стрелковой дивизии Eмельянов Василий Павлович, г. Тюмень, ул. Флотская, 36, находясь на фронте, пропал без вести в Ульяновском р-не Орловской области 13 августа 1942 г.»
«Ваш сын лейтенант Дятлов Иван Григорьевич, ур. Тюмени, умер от ран 1.12.1942 г.».
«Мл. лейтенант Быструшкин Николай Константинович, пом. нач. штаба 1261-го стр. полка 381-й стр. дивизии, пропал без вести 25.7.1942 г.».
В некоторых «извещениях» на офицеров-летчиков и зафронтовых разведчиков есть такая ссылка, как «не возвратился с боевого задания».
«Гв. мл. лейтенант Возжаев Петр Афанасьевич, командир звена 7-го гв. ордена Ленина штурмового авиаполка. Рождения 1922 г. Не возвратился с боевого задания в районе Темрюк 4.3.1943 г. Отец, Возжаев Афанасий Кузьмич, г. Тюмень, ул. Трудовая Слободка, 75».
Десятью днями ранее пилот штурмовика Ил-2 Возжаев, вступивший в первый бой 29.11.1942 г., был награжден орденом Красной Звезды.
«Мл. лейтенант Дронов Александр Иванович… Не возвратился с боевого задания 11.7.1943 г…»
«Лейтенант Земцов Анатолий Георгиевич… Не возвратился с боевого задания 24.8.1943 г.»
Некоторые похоронки оформлял Тюменский горвоенкомат после получения выписок из приказов Главного управления формирования и укомплектования войск РККА:
В отношении не возвратившегося 24.9.1942 г. из полета ст. сержанта, командира звена 520-го истреб. авиаполка 284-й иад Сталинградского фронта Гомолко Бориса Мефодьевича, 1922 г.р. ур. Тюмени, в извещении — приписка: «летчик-орденоносец».
В его наградном листе: «.В боях с 5.9.1942 г. .8.9.1942 г. на высоте 2500 метров встречена группа бомбардировщиков противника в количестве 10 ХE-111. Тов. Гомолко врезался в их строй и огнем пулеметов и пушки сбил один ХE-111. В последующих атаках, израсходовав весь боекомплект, пошел на таран. Винтом своего самолета обрубил хвостовое оперение второго бомбардировщика, после чего оба самолета разрушились в воздухе. Приземлившись с парашютом раньше немецких летчиков, т. Гомолко с пистолетом в руках стал их ловить. При попытке сопротивления одного застрелил, другого взял в плен. За проявленные мужество и отвагу т. Гомолко достоин присвоения звания Героя Советского Союза.»
Но он был награжден орденом Ленина. В Москве посчитали, что для первого боя — окончившему 6-месячные курсы 19-летнему старшему сержанту — вполне достаточно. А из своего второго боя он уже не возвратился.
Непогребенные
В большинстве похоронок на тюменцев-офицеров не указаны места их захоронений. Хоронили, когда войска находились в обороне или военнослужащий умирал в госпитале.
«Курсант Тюменского военно-пехотного училища Мелков Михаил Иванович убит 27.12.1942 г. Похоронен сев-зап. д. Кудрина Зубовского р-на Калининской обл., 100 метров на лев. берегу р. Осу… (дальше неразборчиво — А.П.). Мать — Мелкова Матрена Петровна, 1890 г.р…»
«Мл. лейтенант Вятчин Кирилл Константинович, ур. Тюмени, ул. Лермонтова, 7, убит 10.7.1942 г. в 11 часов. Похоронен: Вологодская обл., Оштинский р-н, д. Рокса юго-зап. церкви 150 м, 8-я могила, считая от церкви первый ряд могил с восточной стороны».
Мне понятно, что воевал он в 368-й стрелковой дивизии, сформированной в Тюмени, занявшей с ноября 1941-го оборону на Оштинском рубеже между Ладожским и Онежским озерами, остановив наступление финских войск на Ленинград.
Чаще вместо захоронения указано: «похоронен на поле боя». А где то поле и та воронка от разрыва бомбы или снаряда, куда, в лучшем случае, столкнули тело убитого бойца или командира?
«Лейтенант Яшков Николай Михайлович, ур. Тюмень, ул. Герцена, 53, убит 28.8.1942 г. в р-не д. Госьково Смоленской обл., похоронен там же».
«Лейтенант Утробин Иван Фатеевич, командир взвода ПТР 96-й отд. стр. бриг. убит 24.01.1943 г., похоронен в балке Купоросная, р-н Сталинграда…»
Лишь 4 февраля 1944 года в Красной армии было введено «Наставление по учету личного состава (в военное время)», которое впервые в советской истории предписывало устанавливать на захоронениях военнослужащих памятники «с указаниями воинских званий, фамилий, имен и отчеств погибших, а также даты их гибели». Однако и год спустя в приказе наркома обороны отмечалось, что «военные советы фронтов, армий и округов не уделяют должного внимания этому важному вопросу».
За два послевоенных года Управление по учету потерь личного состава Красной армии оформило около двух миллионов извещений о погибших и пропавших без вести солдатах и офицерах на основе подворных обходов работниками военкоматов и переписки с родственниками, воинскими частями и госпиталями.
Бывало, что похоронки находили адресатов спустя 20 с лишним лет:
«Мл. лейтенант Зельманов Марк Eфимович, командир взвода 932-го СП 252-й стр. дивизии 39-й армии Калининского фронта пропал без вести в апреле 1942 года. Жена Зельманова София Абрамовна 1903 г.р. с дочерью Ириной, 1925 г.р. проживают г. Тюмень, ул. Семакова, 31. Семья прибыла в Тюмень из Москвы. Жена работает в госпитале 1498 библиотекарем, оклад 200 руб.»
На обороте похоронки отметка: «Выслано извещение 26.10.1967 г. жене Зельмановой Софье Абрамовне по адресу: г. Москва М-93, 1-й Щиповский пер.»
Позабытые
Похоронки служили основанием для возбуждения ходатайств о назначении пенсии за погибшего сына или мужа.
«Лейтенант Черных Василий Иванович, уроженец г. Тюмени, ул. Фанерная, 10, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был тяжело ранен 31.7.1942 и умер в госпитале 7.8.1942 г. Похоронен на ст. Будогошь Ленинградской области, могила N 19 справа от дороги, ведущей на Тихвин. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии. Нач. эвакоприемника N 228 в/врач 2-го ранга Волченко. 15.8.1942 г.»
«Черных Иван Васильевич и Таисия Петровна, г. Тюмень, ул. Фанерная, 10.
В назначении пенсии за погибшего сына лейтенанта Черных Василия Ивановича на основании приказа НКО СССР 1941 N 220 ст. 10 п. 2 вам отказано. Тюменский горвоенком интендант 3-го ранга Гребень. 26.9.1942 г.»
Пункт приказа наркомата обороны, на который ссылался тюменский горвоенком Гребень, гласил: «.Возраст родителей. жены, детей (взрослых) трудоспособный, они не инвалиды 1-й и 2-й группы. Пенсия не полагается».
«Гр. Савчук Николаю Викторовичу, товарный двор ст. Тюмень. В назначении пенсии за погиб шего сына ст. лейтенанта Савчук Николая Николаевича отказано… 12.9.1942 г.»
Гр. Леонтьевой Анне Никитичне, г. Тюмень, ул. Урицкого, 28/26. В назначении пенсии за умершего от ран мужа техника-интенданта 1-го ранга Леонтьева Георгия Сергеевича отказано… 12.9.1942 г.»
«В Тюменский горвоенкомат от Шуваловой Ольги Петровны. Прошу оказать мне помощь на погибших на фронте мужа Шувалова Михаила Петровича, убит 16.01.1943 г. и сына Шувалова Георгия Михайловича, убит 17.7.1943 г. Как мать, жена и инвалид нуждаюсь в помощи. Других детей нет. Не откажи — те в помощи».
Отказали на основании еще довоенного постановления СНК от 5 июня 1941 года, в котором гибель военнослужащих или пропажа их без вести вообще не упомянуты.
Выплаты по оставленным семьям офицерским денежным аттестатам прекращались после поступления в военкоматы извещений о гибели или безвестных исчезновений офицеров.
«Тюменскому горвоенкому. Капитан Худяков Виктор Леонидович 7.02.1945 г. погиб смертью храбрых при защите Родины от немецких захватчиков. В связи с чем выплату денег по выданному аттестату от 6.4.1944 г. на сумму 500 руб. в месяц на имя его матери Худяковой Валентины Ивановны, проживающей г. Тюмень, ул. Фр. Энгельса, 4, с 01.03.1945 г. прекратите».
Отметка на похоронке: «Выполнено».
Поясню: Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года капитану Худякову присвоено звание Героя Советского Союза.
В Тюмени одна из улиц названа его именем. На административном корпусе ТюмГУ (быв. школа N 1) установлена мемориальная доска.
В войну бытовало поверье: если избавиться от похоронки, то сын, дочь, муж, отец. — обязательно возвратится рано или поздно в родной дом. Поэтому в семьях, как правило, «проклятые» документы не сохранились. Но они остались в военкоматах (если не сгорели от случайных пожаров, уцелели от порывов водопровода и канализации). Раньше доступ историков к «извещениям о гибели или исчезновении военнослужащих» был невозможен по идеологическим и режимным причинам. В 2007 году министр обороны России Анатолий Сердюков приказал отменить секретность документов Красной армии периода 1941-1945 годов. Но российское военное ведомство не спешит с передачей похоронок и «списков подворных обходов» на государственное хранение (в нашем случае, в ГАСПИТО). В настоящее время они складированы в подсобных помещениях пенсионных отделений военкоматов. Можно установить пропавших без вести земляков по этим документам (в очерке использованы для примеров лишь сотая их часть). Поэтому не обязательно поисковикам перекапывать в очередной раз землю в местах былых сражений. Достаточно лишь прикоснуться к этим документам, чтобы оценить жертвенность и величие нашей Победы.