После бури
Охватившее в 1921 году Тюменскую губернию стихийное крестьянское антибольшевистское восстание было подавлено войсками Красной армии и карательными отрядами ВЧК. Но сопротивление коммунистической диктатуре продолжалось.
Синие лампасы
14 января 1923 года тюменская газета «Трудовой набат» сообщила: «Раскрыт белогвардейский заговор. Органы ГПУ (так с февраля 1922 года стала называться ВЧК — А.П.) ликвидировали в Западной Сибири контрреволюционную организацию. Боевые ячейки формировались почти во всех городах, в том числе и в Тюмени под лозунгами: «Советы без коммунистов», «Сибирская автономия»… Во главе организации стоял некий Базаров»…
Eго настоящее имя — Иван Жвалов. Родился в 1878 году в станице Звериноголовской Челябинского уезда Оренбургской области в семье простого казака. Имея низшее образование, сдал экстерном экзамены на звание учителя. Когда в августе 1914 года началась война с Германией и Австро-Венгрией, его призвали на службу в 1-й Оренбургский казачий полк, которым командовал войсковой старшина (подполковник) Александр Дутов.
В октябре 1917 года, незадолго до захвата власти в Петрограде большевиками, войсковой круг Оренбургского казачьего войска образовал областное правительство и вручил Дутову атаманскую булаву. Свои политические взгляды он изложил общероссийскому Совету союза казачьих войск: «Я люблю Россию, в частности свой оренбургский край, в этом вся моя платформа. К автономии областей отношусь положительно, и сам я большой областник. Партийной борьбы не признавал и не признаю. Eсли бы большевики и анархисты нашли действительный путь спасения и возрождения России, я был бы в их рядах. Мне дорога Россия, а патриоты, какой бы партии они ни принадлежали, меня поймут, как и я их. Но должен сказать прямо: я сторонник порядка, дисциплины, твердой власти. В такое время, как теперь, когда на карту ставится существование целого огромного государства, я не остановлюсь и перед расстрелами. Эти расстрелы не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны — большевики и не большевики, солдаты и офицеры, свои и чужие…»
Войсковой круг полностью со своим атаманом согласился. Большевиков в Оренбурге объявили вне закона. Разоружили революционные части — 32 тысячи человек. Тогда же старший урядник Жвалов, награжденный за боевые отличия тремя Георгиевскими крестами, возглавил Совет казачьих депутатов в Троицке — втором после Оренбурга городе области.
Однако удержать власть в Южноуралье казакам не удалось. Уже в январе 1918 года красногвардейские отряды вытеснили их в Тургайские степи. Началась длительная полупартизанская, полурегулярная война, в которой Дутов присоединился к адмиралу Колчаку, признал его Верховным правителем России, получил чин генерал-лейтенанта и звание походного атамана казачьих войск — командующего Оренбургской армией. К лету 1919 года его армия насчитывала 42 конных, 4 пеших полка и 16 артиллерийских батарей, представляя мощную военную силу. Так что нельзя согласиться с председателем Реввоенсовета Троцким, утверждавшим позднее, что «Дутов выступал как атаман полуразбойничьей конной шайки».
Но Жвалов, избранный депутатом войскового круга и оставаясь «народным социалистом», выступил против репрессивной политики Дутова. Спасаясь от его гнева и преследований, старший урядник Жвалов перешел под покровительство другого колчаковского генерала — Михаила Ханжина. По его указанию сформировал партизанский отряд — полусотню казаков для ведения разведки на южном участке Восточного фронта. В ходе нового наступления белых в марте-апреле 1919 года Западная армия генерал-лейтенанта Ханжина отбила у красных Уфу, взяла Бугульму и Белебей, немного не дойдя до Волги. Но уже 1 мая (в день пролетарского праздника) Южная группа под командованием Михаила Фрунзе нанесла мощный контрудар по войскам Ханжина. Этот удар решил судьбу компании… После поражения между Волгой и Уралом белое движение на востоке медленно, но неуклонно покатилось к своей гибели.
Убедившись в идейном крахе дутовщины и колчаковщины, Жвалов отстал в Сибири от деморализованной белой армии, изготовил документы на имя Акима Базарова, устроился хроникером в газету «Красноярский рабочий» и вступил в коммунистическую партию.
Но диктатура пролетариата и политика «военного коммунизма» мало чем отличались от дутовского и колчаковского режимов: те же произвол, мерзость продразверстки и жестокое подавление крестьянских восстаний.
Порвав и с РКП(б), Базаров решил создать организацию, которая возглавила бы народное движение за созыв Учредительного собрания и образование Сибирской автономной крестьянской республики. Центром организации он выбрал Тюмень.
Под бело-зеленым знаменем
Идея сибирской автономии, которая именуется в истории «областничеством» и выражается в необходимости и возможности создания в Сибири экономически самостоятельной территории, возникла у демократически настроенной части интеллигенции еще при царизме. В манифесте созданного в 60-е годы XIX века в сибирских городах «Общества независимости Сибири» говорилось: «Мы, сибиряки, братски подаем руку российским патриотам, для совместной борьбы с нашим врагом — самодержавием. По окончании ее Сибирь должна будет созвать свое народное собрание, определить свое будущее отношение к России — это ее неотъемлемое право». Воззвание оканчивалось призывом: «Да здравствует Сибирь свободная от гор Уральских до берегов Восточного океана».
В 1865 году в Омске возбудили «Дело о злоумышленниках, возымевших намерение отделить Сибирь от России и основать в ней республику на манер Северо-американских штатов». Был арестован автор идеи сибирской самостоятельности Григорий Потанин.
После революции 1917 года и распада Российской империи идеи областничества стали пользоваться большим успехом и получили свое выражение в декларации «О государственной самостоятельности Сибири»: «Российской государственности как таковой уже не существует, ибо значительная часть территории фактически оккупирована Германией и Австро-Венгрией, а другая захвачена узурпаторами -большевиками. Характер дальнейших взаимоотношений между Сибирью и Eвропейской Россией будет определен Всесибирским и Всероссийским Учредительными собраниями».
Аннулировали декреты советской власти. Объявили полную свободу экономической деятельности. Запретили военно-полевые суды. Либерально-демократическое Временное Сибирское правительство имело все шансы получить народную поддержку. Устанавливались цвета — белый и зеленый — флага автономной Сибири, эмблема снегов и лесов сибирских.
Но демократические силы оказались слабы в политических интригах, в борьбе за власть. Верх брали сторонники единоличной власти, сильной руки. И казалось, будто в условиях Гражданской войны иное и невозможно. В Омске, где обосновалось Временное Сибирское правительство, преобразованное в сентябре 1918 года во Всероссийское (на французский манер его называли Директорией), повторяли: — Не доросла Сибирь до демократии!
«Омск, — вспоминал лидер эсеров Виктор Чернов, — был набит «до отказу» офицерами, у которых солдаты на фронте сорвали погоны, фабрикантами, которых рабочие вывезли на тачке, помещиками, чьи земли поделили… В этой бытовой и политической тесноте и давке царила спертая атмосфера лихорадочной борьбы разочарованных честолюбий, горечи обманутых надежд, интриг и подвохов. Здесь кишмя кишели просто спекулянты вперемежку со спекулянтами политическими, бандиты просто и бандиты официальные. Здесь неудобные люди исчезали среди бела дня бесследно, похищенные или убитые неизвестно кем… «
Идея демократической сибирской автономии сгорела в буре Гражданской войны. 18 ноября 1918 года реакционное казачество и офицерство объявило Верховным правителем России адмирала Колчака. Как непримиримый противник любой самостоятельности и приверженец «единой и неделимой России» он запретил все, что напоминало о былой автономии Сибири: бело-зеленый флаг, символизировавший снега и леса, вместо Сибирского народного гимна на официальных мероприятиях исполнялся гимн «Коль славен наш господь в Сионе».
Понятно, что за такой короткий и драматический отрезок времени сибирские автономисты не смогли провести экономические реформы и демократические преобразования, поэтому на фоне колчаковщины и «военного коммунизма» идея Сибирской автономной республики сохранила свою привлекательность.
Неудивительно, что Базаров стал приверженцем этой нереализованной идеи. В 1922 году он устроился ревизором в Тюменский отдел железнодорожной инспекции и создал ячейки автономистов в городах, расположенных по Транссибирской железной дороге.
Отвергая насилие, Базаров стремился к «созданию такой организации, которая путем мирной демонстрации и подачи петиционных заявлений выявила бы правительству нужды и запросы трудящихся масс». Он надеялся, что «правительство прислушается к голосу народа и пойдет на ряд политических и экономических реформ, которые принесут успокоение и надежду на лучшую жизнь». Переброску в Сибирь правительственных карательных отрядов Базаров собирался блокировать всеобщей забастовкой железнодорожников и агитацией в воинских частях «дабы предупредить возможное кровопролитие».
«Всеобщий мирный протест» против коммунистической диктатуры под лозунгом созыва учредительного собрания и образования Сибирской автономной крестьянской республики был намечен на осень 1922 года, однако суровая действительность внесла в эти планы свои коррективы.
На оперативном учете
О существовании в Тюмени центра бело-зеленого движения местные чекисты узнали случайно. В мае 1922 года в отдел ГПУ (губ-чека, созданная 15 сентября 1919 года, преобразована в губотдел ГПУ 1 марта 1922 года) обратился бывший колчаковский офицер Избышев. Он сообщил, что друг его детства и сослуживец по 26-му Тюменскому пехотному полку Колпаков предложил ему вступить в подпольную контрреволюционную организацию. Опасаясь провокационной проверки своей благонадежности (такое в отношении всех бывших белых офицеров, взятых по распоряжению Совета народных комиссаров от 20 сентября 1921 года на оперативный учет, практиковалось), Избышев невольно выдал своего приятеля. Установив наблюдение за Колпаковым, чекисты вышли на Базарова.
Начальник секретно-оперативной части ГПУ Терентий Дерибас, получив из Тюмени докладную записку о местных автономистах, приказал: «Нащупать определенные нити, ведущие в Иркутск, Читу и к генералу Болдыреву, находящемуся во Владивостоке. Выяснить также отношения Базарова с остатками повстанческих отрядов в губернии».
Москва опасалась нового массового антибольшевистского движения под бело-зеленым знаменем независимой Сибири. После поражения колчаковщины эсеры и меньшевики пытались образовать в Иркутске руководящий орган в форме коалиционного «Политического центра», но этому мешал большевистский ревком, имевший за спиной 5-ю красную армию Михаила Тухачевского. Eе дальнейшее продвижение к Чите, где находились японские войска, могло привести к войне Советской России с Японией. Чтобы избежать военного столкновения, 6 апреля 1920 года в Верхнеудинске (Улан-Удэ) была провозглашена Дальневосточная республика. В состав ДВР вошли Забайкальская, Амурская, Приморская, Камчатская области и Северный Сахалин, однако власть Временного правительства республики, находившегося под влиянием специально созданного Дальбюро РКП(б) фактически распространялась лишь на территорию Прибайкалья.
14 мая РСФСР официально признала ДВР и оказала ей финансовую, дипломатическую и военную помощь. На базе партизанских соединений была создана Народно-революционная армия. 22 октября она освободила от белогвардейцев (при невмешательстве японцев) Читу, куда перенесли столицу республики. Правительство ДВР возглавил Александр Краснощеков, социал-демократ по убеждениям, образованный и остроумный человек. Он и его единомышленники полагали, что создание демократического государства — уникальный шанс восстановить нормальную жизнь на Дальнем Востоке и в Сибири на разумных принципах, которыми, быть может, воспользуется и вся Россия. Большевики были крайне недовольны такой самостоятельностью: в ДВР легализовали партии меньшевиков и эсеров, привлекли их к участию в правительстве, добились свободы слова и печати. В январе 1921 года провели выборы в Народное собрание. Приняли конституцию, которая разрешала частную собственность. Отменили все ограничительные законы, отказались от продразверстки, то есть реквизиций зерна и масла, после чего экономическая жизнь ожила. К подобному государственному устройству стремился Базаров. Но допустить возникновения в Сибири независимой от Москвы территории большевики не могли.
Ранним утром 26 мая отступившие через Китай в Приморье остатки армии адмирала Колчака подняли мятеж против Дальневосточной республики и образовали во Владивостоке буржуазное Временное правительство во главе с братьями Спиридоном и Николаем Меркуловыми — видными сибирскими предпринимателями. Приморье оставалось последней частью российской земли, которая еще не подчинялась большевикам. Самостоятельность Владивостока гарантировалась присутствием японских войск.
Надеясь на их покровительство и не веря, что Белое дело проиграно, приамурская армия, преодолев полтысячи километров, заняла 23 декабря Хабаровск. Казалось, что началось очередное очищение Сибири от большевиков. Но военное счастье переменчиво — руководимая будущим маршалом Василием Блюхером Народно-революционная армия ДВР победила в феврале 1922 года у станции Волочаевка белогвардейцев и отбила у них Хабаровск. Вину за поражение военные свалили на правительство братьев Меркуловых.
Генерал-лейтенант Михаил Дитерихс, командовавший у Колчака Восточным фронтом, созвал 22 июля во Владивостоке Земский собор, где обещал восстановить в России монархию Романовых и объединить православную церковь и государство в единое целое. Дитерихс объявил большевикам священную войну. Армию именовал «земской ратью», полки — дружинами. Земский собор избрал генерала Верховным правителем Приамурского земского края и Воеводой земской рати. Но в его армии состояло всего восемь тысяч человек, девятнадцать орудий и три бронепоезда. Войска большевиков были втрое больше. Поэтому в боях под Спасском в октябре 1922 года они разгромили «земских ратников» и вступили во Владивосток.
Утраченный шанс
Колчаковское офицерство никогда не являлось однородным. Здесь были эсеры и народники, недоброжелательно относившиеся ко всякого рода диктатурам и узурпаторам власти, крайние монархисты, интеллигенты, запутавшиеся в противоречиях, откровенные уголовники и «идейные борцы за великую и неделимую Россию», садисты, черносотенцы и те, кто безуспешно пытался сохранить человеческое подобие и убедить себя, что они, сражаясь против большевиков, отстаивают цивилизацию.
Вот почему в те дни часть офицерства увидела свое спасение в движении за автономию Сибири, которое, по их мнению, мог возглавить генерал-лейтенант Василий Болдырев. Сын сельского кузнеца, профессор академии Генерального штаба и командующий армией в Первую мировую войну, он не признал в октябре 1917 года советскую власть, возглавил вооруженные силы Директории, отказался подчиниться Колчаку, за что был выслан в Японию. Своей независимостью и непримиримостью к диктаторским режимам Болдырев приобрел большой авторитет у прогрессивной общественности России.
За пять дней до ухода японцев из Владивостока там возникло новое Сибирское правительство — Совет уполномоченных Сибири. В его заявлении отмечалось, что этот орган «является по своему составу одной из наименее скомпрометированной и наиболее жизнеспособной силой Сибири. Совет состоит из представителей различных организаций, стоящих на платформе автономии Сибири. Цель — свержение большевистской власти, созыв всесибирского собрания и формирование правительства по типу существовавшего в июне-августе 1918 года, причем в его программе намечаются крупные изменения в левом направлении, особенно в вопросах аграрного характера. Персонально Совет состоит из лиц, своей честностью, опытом, знаниями и известностью способных привлекать симпатии демократического населения, особенно крестьян».
На Лубянке, читая этот документ, не могли не обратить внимания на утверждение Совета о «наличии непосредственной связи с Сибирью и сторонниками в рядах советских работников». Вот почему копии разведдонесний об обстановке в Приморье высылались в Тюмень и ложились в дело Базарова.
Дело вел заместитель начальника Тюменского губотдела ГПУ Вальтер Ванд (Вальдшмидт). Он родился в 1896 году в Ганновере в семье немецкого правительственного чиновника. Закончив гимназию в г. Корбахе, служил в Германской армии, воевал на Восточном фронте. В сентябре 1915 года унтер-офицер Ванд попал в русский плен, направлен на лесоразработки в Ишимский уезд Тобольской губернии. Гражданскую войну переждал конторщиком в волисполкоме села Красноярского, а после установления здесь советской власти поступил в Ишимскую уездную ЧК. Продвинулся по чекистской службе при подавлении крестьянского восстания в 1921 году.
15 ноября 1922 года упразднили Дальневосточную республику. Декретом ВЦИК ее территорию включили в состав советской России. На русском Дальнем Востоке исчезла многопартийная демократия и свободная экономика, многообещающая модель государственного устройства, которая сулила стремительный экономический рост в истощенной стране. В Тюмени Ванд получил из Москвы приказ Дерибаса: Базарова и его единомышленников арестовать, организацию сибирских автономистов ликвидировать.
Их судили в Новосибирске. Обвиняли в «намерении свержения советской власти в Сибири и создании здесь самостоятельной крестьянской республики».
В своем последнем слове подсудимый Базаров сказал: «…Создавая организацию в Тюмени и других местах Сибири, я хотел добиться мирного протеста против насилия со стороны незаконной власти. Мне удалось привлечь к протесту крестьян, казаков-землеробов, красноармейцев, бывших офицеров, железнодорожников, рабочих, служащих и вообще обывателей. Власть поставлена в необходимость начать над нами судебный процесс, на котором будут выявлены все причины недовольства народа. Вот таким образом я достиг осуществления поставленных себе целей… Связи с генералом Болдыревым я не имел, но полагал ее завести. Знал его как народника, и сам таковым являюсь. Eсли бы Болдырев шел за монархию, а не за Сибирскую республику, я бы его не поддержал… К этому добавлю, что в течение всей своей деятельности по народническому движению я никогда не прибегал к насилию и репрессиям, не стремился к вооруженным выступлениям, в Петропавловско-Ишимском восстании не участвовал»…
Однако «мирный протест» Базарова против очередного закабаления Сибири никто не услышал. Ни советская власть — она превращала этот край в сырьевой придаток центра и место массовой политической ссылки. Ни сибиряки — судебный процесс был закрытым, а в официальном газетном сообщении Базарова называли «авантюристом, для которого лозунг «автономия Сибири» служил прикрытием действительной цели его организации — свержения диктатуры пролетариата и реставрации буржуазного строя». В формулировке такого обвинения и приговор -расстрел.
Председательствовавшего на этом суде Самуила Чудновского судьба странным образом связала с Сибирью. В 1913 году 24-летний мещанин из Бердичева угодил за распространение антиправительственных прокламаций в ссылку в село Демьянское Тобольской губернии. Потом ветры революции и Гражданской войны занесли его в Иркутск. В декабре 1919 года эсеры из «Политцентра» освободили большевика Чудновского из колчаковской тюрьмы и назначили председателем чрезвычайной следственной комиссии — комиссаром юстиции. Он участвовал 7 февраля 1920 года в расстреле Колчака и его первого министра Пепеляева, возглавлял губчека в Томске, использовался по судебной части в Новониколаевске и Свердловске, в 1933 году подавлял Казымское национальное восстание ханты. Так он помогал раскручивать маховик репрессий до тех пор, пока сам не попал под него в 1937 году. Тогда же расстреляли как очередного «врага народа» тюменского чекиста немца Ванда, дослужившего до начальника УНКВД Мордовской АССР. И подпоручика Избышева -не зачли ему невольного предательства своего приятеля Колпакова в мае 1922 года.
С тех пор изменились многие наши представления о событиях столетней давности. Отступившему в 1920 году в китайскую крепость Суйдун атаману Дутову и убитому там агентами Верненской (Алма-Атинской) ЧК установили в центре Оренбурга хвалебную мемориальную доску. О Колчаке чаще вспоминают как о знаменитом российском полярнике и флотоводце, а кровавое сибирское диктаторство считают не более чем досадным фактом его биографии. Реабилитированный Чудновский — сейчас он не столько герой революционных событий в Сибири, сколько жертва сталинских репрессий.
И лишь с Базарова-Жвалова не снят ярлык «авантюриста и идеолога Сибирской автономной республики».
***
фото: Александр Дутов;Михаил Ханжин;Александр Краснощеков;Михаил Дитерихс;Самуил Чудновский.