Такой жанр — репортаж
Как вы думаете: для чего журналист становится редактором? Чтобы получать большую, чем рядовые сотрудники, зарплату? Чтобы поучать и указывать: так делай и не делай так? Или для, как говорится, «понта» (редактор Гольдберг звучит куда приятнее для слуха, чем Гольдберг корреспондент)?
Случается по-разному. В данном конкретном случае имеет место другое — у редактора больше обязанностей, но и выше число степеней свободы. В прежние времена Виктор Горбачев обозвал меня занудой, потому что я дрался с ним за каждое слово и на каждый аргумент выкладывал очередное «почему?». Сейчас, став редактором, я понимаю, как нелегко было моим начальникам работать со мной. Но в то же время я хотел, чтобы число этих начальников надо мной было как можно меньше.
И все же признаюсь, что самое любимое мое занятие до сих пор — чувствовать себя обычным нормальным корреспондентом, собирающим информацию, выезжающим на репортаж и, при случае, вставляющим фитиль коллегам.
Вторник на этой неделе подарил мне такую возможность. Копаясь в ситуации, о которой еще не пришло время рассказывать, я приехал на городскую станцию скорой помощи. Дождался возвращения в гараж экипажа седьмой бригады. С водителем Валерием начали было беседовать о происшествии, свидетелем которого он оказался, но снова прозвучала команда: «Молния-7″, на выезд!».
— Поехали? — спросил водитель.
Господи, конечно, поехали! «Скорая»-«форд» гонит в сторону поселка РТС, меня мотает на откидном сиденье в салоне, а фельдшер Eлена Трофимова рассказывает про свою работу. Про то, как 23 года назад после окончания тюменского медучилища пришла на «скорую», да так и прилипла. Про то, что существуют, оказывается, приливы и отливы в вызовах. Только Трофимова говорит не «прилив», а «накат». «Обычно начинается сутра, ночь человек как-то старается перетерпеть, а утром либо сам звонит, либо участковый врач вызывает помощь. А часам к двум дня удается сбить накат». Работают по 24 часа, через трое суток. Правда, иногда (Eлена выразительно потерла большой палец об указательный и средний) берешь еще одну смену, между первым и третьим днем отдыха… И снова о городских проблемах «скорой» — перегороженных проездах, о верхних этажах с неработающими лифтами, об «отъезжающих» наркоманах, которых буквально приходится возвращать с того света, куда они едва не «отъехали»…
Рассказываю, как год назад «Курьер» пытался раскрутить историю «скорой», которую таранила желтая «восьмерка». Безуспешно. Водитель скрылся с места происшествия, пока врач был без сознания, а фельдшер металась между ним и дважды пострадавшим больным. Дальше началась и вовсе мистика: автомобиль-таран был зарегистрирован на имя мертвого человека…
— Анатолий Иванович в нашей бригаде, — спокойно говорит Eлена.
Значит, человек в белой шапочке и таком же халате — Анатолий Вязовский, с которым я познакомился прошлым летом, когда он лежал весь в иоде и зеленке у себя дома, еще не вполне выйдя из болевого шока и оглушающей дозы обезболивающего…
Теперь о том, куда мы стремимся, — улица Курортная, 35. Там на улице обнаружен человек без сознания. Подъехали. Высокий парень уже пришел в себя. Расстегнутая рубашка испачкана кровью — упал и ударился. Под левым соском видна татуировка — AllRh+. По документам ему 26, хотя на вид больше. Сердобольные жители Курортной принесли водички, дали полотенце. Он говорит с трудом, объясняет, что только что выписался из больницы…
Вопросы врача точны, как уколы. Лечился от гепатита? Да. Принимал наркотики? Да, кололся полтора года. Выпил, выйдя из больницы? Да. Пить тебе совсем нельзя, говорит Вязовский.
Парня укладывают на носилки в салоне, а он медлит, пытается очистить испачканные в пыли брюки. Eлена ставит ему укол. Парень медленно приходит в себя, но ехать в больницу отказывается. Охотно подписывает отказ. Говорит, что ему идти совсем рядом, а там есть врач…
Анатолий Иванович говорит как бы в пространство, а возможно, что и специально для меня: видели, какие у него узкие зрачки? Колется…
Машина медленно, словно нехотя, отъезжает, Вязовский сообщает на подстанцию, что «седьмая свободна». Через несколько минут поступает очередной вызов, куда-то в район школы № 9…
Eще минут десять мы составляем как бы единый экипаж, соединенный скользнувшей мимо нас человеческой трагедией. Потом Валерий тормозит. Я возвращаюсь к своим редакционным делам. «Семерка» мчится навстречу людскому горю. На праздники «скорую», понятно, не приглашают.